Связь дочери с матерью

Связь дочери с матерью

Самое позитивное влияние матери на дочь присутствует в модели, согласно которой мать разбирается в своих глубочайших желаниях и всю жизнь следует собственной воле. Независимо от совершаемого ею по жизни выбора, такая благословенная дочь будет ощущать свободу и возможность оставаться самой собой вез­де, где бы она ни была, и совершать свой выбор.

Негативный миф, который мать способна породить, связан с ее узурпацией жизни дочери, скрытым ее привлечением для удов­летворения своих собственных потребностей. Можно указать неко­торые способы, позволяющие распознать такие негативные мифы. Дочь может завязнуть в трясине материнской опеки и утратить ощущение инициативы, способность делать выбор и право идти в жизни своим путем. Если мать оставила себе право лишь играть материнскую роль, она может незаметно заставить свою дочь раз­делить ее судьбу.

Одна пациентка, которая в семнадцать лет стала матерью, ощущала себя полностью опустошенной, когда ее дочь уходила в школу. Она не имела никакого представления о том, что значит жить собственной жизнью. Все достаточно прозрачно и является ясным материалом для анализа. Однако ее дочь сразу после окон­чания школы забеременела, и поскольку ей нужно было выйти на работу, она наняла свою мать сидеть с ребенком, и та столь же по­спешно бросила терапию. Получилось так, что у нее уже в третьем поколении ребенок рождался так рано, насколько это вообще было возможно.

В этой внешней заботливости по отношению к новой жизни присутствует жестокое подавление жизни, которое может быть замаскировано избыточной сентиментальностью. Юнг пишет об этом так

Женщины такого типа хотя и продолжают «жить для других», на самом деле не способны совершить никакую реальную жертву. Ве­домые безжалостной волей к власти и фанатичной настойчивостью в отношении своего материнского права, они часто преуспевают в уничтожении не только своей личности, но и личной жизни своих детей.

Третий паттерн - это сопротивление дочери власти матери в своей жизни. Она станет кем угодно, только не тем, кем была мать, будет заниматься чем угодно, лишь бы это не отвечало намерени­ям матери. Разумеется, осознанно или нет, она по-прежнему находится под доминирующей властью матери, и ее жизненный путь все равно определяется жизнью другого человека.

И, наконец, можно увидеть такую реакцию дочери на власть материнского имаго, которая выражается в сверхидентификации с отцом или с маскулинными энергиями. Ее идентичность будет находиться в широком спектре от вечной папочкиной дочки, пу-эллы (puella), до амбициозной руководительницы, которая не ща­дит ни себя, ни других. Ей больше по душе общество мужчин, ей лучше считаться одним из них, чем исследовать свою феминин­ную природу. По ее ощущению, все, что можно считать феминин­ным, отравлено материнским началом, но живя такой жизнью, она по-прежнему остается маленькой девочкой, не вырастает во взрос­лую женщину независимо от тех успехов, которых смогла добить­ся. Она крайне подвержена страхам, боится состариться, страдает психосоматической тревогой и ощущает, что ее жизненная хватка слишком деликатная и слабая. Подобно мальчику, который живет тайной жизнью материнского Анимуса, такая женщина ускольза­ет от своей матери, а следовательно, и от себя. В борьбе со своим отцом она может, по крайней мере, достичь самоутверждения; но в борьбе со своей матерью она может отделить от себя то, что ей необходимо в себе найти.

Может показаться, что мы возложили на бедных Маму и Папу слишком большое мифическое бремя, - собственно говоря, мы так и сделали. В конечном счете, они в свою очередь тоже были чьими-то детьми. Это земные, слабые люди, и, как любой ре­бенок, они полны страха, даже если ребенку они кажутся всемо­гущими великанами, обладающими магической силой и бесконеч­ной мудростью, так как без труда перешагивают огромную про­пасть страшащей неизвестности, которая маячит перед каждым ребенком. Как напоминает нам Юнг, каждый родитель «заслужи­вает любви и снисхождения, понимания и прощения».

Повторяю, использовать мифическое мышление - значит оп­ределять, что значат эти проблемы, какие энергии они воплощают и какие задачи они ставят. Все, что воплощено в мифе - все наши комплексы и неврозы как попытки драматизации воплощенного мифа, - помогает сделать невидимый мир более видимым. В каж­дом из родителей присутствует форма и динамика, то есть обра­зец, который подвергается воздействию, и движущий центр, кото­рый побуждает его к какому-то осуществлению.

Перед каждым из нас стоят две задачи так называемая мас­кулинная и так называемая фемининная. Если в нашем пред­ставлении возникают слишком буквальные образы таких задач, мы можем оказаться в двух ловушках сразу либо в ловушке под­ражания, либо в ловушке подросткового мятежа. Если мы уви­дим в них двойственное воплощение формы и динамики жизни, то получим гигантское ощущение стоящей перед нами архетипи-ческой задачи. Нам приходится одновременно быть и делать; то есть воспитывать и определять; то есть оставаться дома и отправ­ляться в странствие. Если исторически эти энергии и эти задачи имели половое разграничение, то каждый человек испытывал страдания вследствие подавления какой-то жизненно важной части его личности. И даже сейчас людям, которые живут в эпо­ху деконструктивизма и могут видеть приметы данного про­странства и времени независимо от такой категории, как пол, -приходится решать древние задачи, проживая их во вневремен­ной размерности.

Вместе с тем мы должны признать силу этих мини-мифоло­гий, которые Юнг назвал комплексами, кластерами эмоциональ­ной энергии, интерпретациями, ценностными системами, времен­ными идентичностями, рефлекторными стратегиями, - все они, вместе взятые, создают мощную связь человека с прошлым. В той мере, в которой человек интериоризирует восприятие родной ма­тери и родного отца, он обладает и склонностью к обобщению че­рез поведение и установку. Все мы страдаем от заблуждений, свя­занных с сверхобобщением, ошибочно принимая наше мощное формирующее ощущение за ощущение целостности, и в силу сво­ей предрасположенности впоследствии стремимся найти ему под­тверждение в последующем опыте.

Мы настолько мало знаем, что воспроизводим эти повторе­ния вследствие отщепленной мифологии, которую представляет собой каждый комплекс. Мы слишком мало знаем о том, что на­ходимся во власти бессознательных вымыслов, то есть конструк­тов, которые скорее являются производными, чем порождением каждого уникального переживания, которое дает нам жизнь. Создать карту индивидуальной человеческой психологии - значит заняться мифографологией, изображая различные сценарии, кото­рые воплощает каждый фрагмент целого. Наша жизнь все время работает на мифологию, даже если мы этого не осознаем. В пат­тернах и фантазиях повседневной жизни мы отыгрываем много­гранность форм - образов ребенка, отца, матери, а также отноше­ний между ними.

Источник: http://my-psy.ucoz.ua/publ/svjaz_docheri_s_materju/1-1-0-90